Венчурное финансирование – один из важных инструментов для стимулирования инновационного развития страны. Насколько активно зарубежные и местные инвесторы вкладываются в белорусские проекты и что ждет рынок в ближайшей перспективе, Myfin.by рассказал стартап-ментор, венчурный продюсер и экс-глава Белорусского инновационного фонда Дмитрий Калинин.
История развития венчурного инвестирования
«Венчур» в переводе с английского – это риск. По факту венчурное финансирование – это инвестирование в высокорисковые проекты, которые обычно не спонсируются банками или другими кредитными организациями. Последние в основном вкладывают средства в проекты, где возврат денег гарантирован.
Венчурное финансирование начало развиваться после Второй мировой войны, достигнув заметных масштабов в 1980-е годы. Лидером в венчурной индустрии всегда являлись США.
Сегодня за счет венчурного финансирования развиваются самые прорывные технологии в мире. При этом стоит заметить, что венчурные инвесторы – не меценаты и не благотворительные организации, поскольку они специально выбирают те проекты, которые помимо повышенного риска имеют повышенный потенциал к масштабированию и зарабатыванию больших денег, чем классические проекты.
На практике выстреливает не более одного проекта из десяти, а девять (90%) либо банкротятся, либо остаются на уровне самоокупаемости.
Соответственно, венчурные инвесторы стараются изначально для финансирования выбирать такие проекты, которые имеют в себе потенциал как минимум десятикратного роста, чтобы один такой проект мог покрыть убытки, понесенные на девяти других. 10х – это минимальная цифра, на которую ориентированы венчурные инвесторы.
- потребительские кредиты
- кредиты на авто
- бизнес-кредиты
- кредиты на жилье
- вклады
- займы
- продукты РКО
- кредитные карты
- расчетные карты
- услуги лизинга новых авто
- услуги лизинга авто с пробегом
- услуги лизинга авто для бизнеса
– Когда проект финансируется банком, вся основная ответственность лежит на основателе проекта, который должен вернуть эти деньги за определенный срок и с процентом. Венчурный инвестор не просто вкладывает средства, он покупает определенную долю, т.е. фактически становится одним из соучредителей компании, и он разделяет все риски нереализации проекта.
Поэтому венчурные инвесторы часто участвуют в жизни проекта, помогают в продвижении, с полезными контактами, с поиском дополнительных вливаний. Так, венчурное финансирование – это не просто про деньги, это еще партнерство и поддержка, – отметил Дмитрий Калинин.
Что происходит с рынком венчурного инвестирования сегодня?
На сегодняшнее состояние венчурного инвестирования влияют как внутренние, так и внешние факторы.
– Тут вопрос масштаба трагедии. Стоит отметить, что в Беларуси отличного инвестиционного климата для венчурного финансирования никогда и не было. Венчурная и стартап-экосистема в нашей стране достигла определенной зрелости только в 2018-2019 годах – активно начали работать основные элементы, включая венчурных инвесторов (бизнес-ангелов, венчурные фонды), пошли первые сделки и первые инвестиции.
Сейчас наша экосистема опустела и потеряла свою самодостаточность, если мы говорим про источники финансирования.
Стартапы всегда должны быть ориентированы на глобальные рынки.
Когда инвесторы выбирают проекты, в которые стоит вложиться, как правило, останавливаются на стартапах с международным масштабированием. Сегодня, с учетом санкционных ограничений для Беларуси и России, проекты в «отечественной» юрисдикции для инвесторов стали токсичными.
– Фактически стартапы, находясь в Беларуси, не могут развиваться на западных рынках, что является ключевыми условиями масштабируемости продукта.
Если инвестор и рассматривает какой-то белорусский проект как объект инвестиций, то он настаивает на его релокации в предсказуемую и понятную для него юрисдикцию, чаще на Западе. Тогда белорусский стартап перестает быть белорусским.
Вкладывать средства в белорусской юрисдикции инвесторы чаще всего отказываются, – заключил эксперт.
По мнению Дмитрия, свою инвестиционную активность в белорусские проекты приостановили и «отечественные» инвесторы, которые ранее работали и инвестировали в Беларуси.
– Почти все именитые белорусские бизнес-ангелы, которые готовы были в прежние годы вкладывать в проекты свое имя и средства (до 100 тыс. долларов) уехали за рубеж, а те, кто все еще остались, не готовы в обозримой перспективе инвестировать в стартапы, находящиеся на территории Беларуси. Для проектов, ориентированных на венчурные инвестиции, остается один выход – релокация.
На сегодняшний день в Беларуси практически полностью отсутствуют источники венчурного капитала. По сути, остался только государственный российско-белорусский фонд венчурных инвестиций (RBF ventures). Я думаю, что и у этого фонда сейчас будет нехватка качественных стартапов, потому что более или менее перспективные проекты к нему не пойдут. Так как в дальнейшем не смогут выходить на западные рынки капитала и, по сути, обрежут потолок своего развития.
В текущих условиях обращение за инвестициями RBF ventures возможно, только если целевыми рынками для проекта являются Беларусь и Россия. Но этих рынков недостаточно для кратного роста, – отметил эксперт.
Ранее в Беларуси рассматривали перспективы открытия совместных венчурных фондов с Китаем, США, Израилем. Однако на тот момент в стране не было законодательной базы для деятельности подобных фондов.
– Если раньше эту проблему можно было решить росчерком пера, то сегодня, даже если и будет принято соответствующее законодательство, вряд ли в Беларусь придут зарубежные венчурные фонды.
Сейчас в стране отсутствуют стартапы в нужном качестве и даже количестве. Их большая часть уже релоцировалась или планирует это сделать. Это критический стоп-фактор, даже без учета других обстоятельств, крайне негативно влияющих на инвестиционный климат, – считает ментор.
В какие индустрии инвесторы вливают свой капитал?
Во всем мире венчурные фонды бывают отраслевые, ориентированные на определенную нишу – робототехника, медицина, искусственный интеллект и так далее. Тот же белорусский RBF ventures сделан как универсальная площадка, чтобы финансировать проекты из любых отраслей. Но в действительности даже в лучшие годы приоритеты оставались за ИТ-стартапами.
Венчурный капитал не так охотно шел в такие отрасли, как, например, приборостроение, потому что подобные проекты, как правило, более капиталоемкие, то есть они требуют больше денег, у них выше срок окупаемости, а значит, и уровень рисков. Средства заморозятся надолго, а вернутся ли они – большой вопрос.
ИТ-проекты более понятны, так как инвесторы часто сами выходцы из ИТ-отрасли и плюс – требуют меньше средств, и период оборачиваемости стартапа короче.
Какие перспективы ожидают белорусский рынок венчурного инвестирования?
– С точки зрения формирования белорусских источников венчурного капитала – перспектив нет и долгое время не будет. С точки зрения стартапов – есть две альтернативы. Если они видят перспективы на западных рынках, они туда переедут. Но не для всех это выгодно и целесообразно. Ряд проектов, особенно ранних стадий, останется в Беларуси. Но для них единственный выход – это интегрироваться в российскую стартап-экосистему.
Эксперт высказал мнение, что источником развития в краткосрочной перспективе может стать российский рынок венчурного капитала. Но и в этом случае инвесторов нужно будет убедить в масштабируемости стартапа.
– Ведь инвесторы рассматривают проекты, которые могут вырасти в десять раз и более, что далеко не всегда удается даже на глобальном рынке. Необходимо ориентировать стартап на рынки динамично развивающихся стран – Китай, Индия, страны Латинской Америки, которые не вводили санкционные меры в отношении Беларуси и России.
Стратегически рыночный потенциал таких проектов будет ниже, чем если бы они глобально развивались, но сегодня под такие перспективы вполне реально привлечь венчурное финансирование и пытаться развиваться. В текущей ситуации – это, наверное, единственный выход, – резюмировал Дмитрий Калинин.