Криптофонды могут стать новым этапом развития цифровой экономики в Беларуси, однако их деятельность требует четкого законодательного регулирования. О том, какие изменения нужны рынку, как развивается индустрия и какие вызовы стоят перед криптобиржами, в интервью Myfin.by рассказала директор криптобиржи BYNEX Ирина Лысоковская.
Запрос на новые инструменты
– Ирина Петровна, почему, на ваш взгляд, Беларуси необходимо разработать законодательство, регулирующее деятельность криптофондов?
– Крипторынок развивается, и появляется запрос на новые инструменты. Клиент уже хочет получить немного больше, чем просто покупку и продажу криптовалюты.
Недавно Парк высоких технологий получил поручение правительства совместно с госорганами разработать концепцию развития криптоотрасли в стране. Итогом этих усилий стали изменения в Налоговый кодекс, где зафиксировали позиции, связанные с налогообложением операций с криптой. Накопленный опыт работы ПВТ, ожидания и реальность, с которой сегодня сталкиваются резиденты Парка, будут трансформироваться в закон, регулирующий обращение цифровых активов. В концепции развития крипторынка одно из предложений – это работа криптофонда. Такая новация предложена правительству и другим госорганам как дополнительная возможность для развития экономики.
Сегодня пока нет такого института, как криптофонд, но есть теоретическая возможность его создать в рамках нормативной базы, регулирующей деятельность Парка высоких технологий. Дело в том, что нам, «криптовикам», разрешено совершать операции в пользу третьих лиц. Например, есть пул участников, которые готовы инвестировать либо в криптоактивах, либо в фиатных деньгах, и есть профессионалы, которые могут совершать операции в пользу этих лиц. Поначалу это был шаг к развитию криптоброкерства. У нас появилось 3 криптоброкера на рынке, которые в рамках требований должны иметь договорные отношения с криптоплатформами, чтобы работать с ними по приобретению, продаже активов, совершению операций. Эти действия уже сегодня допустимы.
У BYNEX еcть возможность совершать посреднические операции (в пользу третьих лиц). Теоретически все, кто занимается брокерством, могут аккумулировать деньги аналогично доверительному управлению. То есть они могут сформировать фонд. Теоретически и мы можем так поступить. У нас были отдельные попытки, в которых мы собирали опыт, как в таком формате работать. Сегодня это перспективная, но непрофильная для нас деятельность. То есть созданию фонда ничто не мешает по большому счету, но будет ли он признан как институт в законодательстве? Администрация ПВТ по этому поводу недавно заявила, что приступает к подготовке комплексного законодательства.
Проблемы крипторынка
– Какие основные проблемы на крипторынке, по вашему мнению, должны быть решены с помощью нового законодательства о криптофондах?
– Мне, как представителю участника крипторынка, хотелось бы, чтобы сегодня было больше финансовой криптограмотности. Потому что, к сожалению, действительно имеют место факты, когда клиент был невнимателен в своем действии, не посмотрел, например, что платформа не поддерживает ту или иную сеть, в которой происходят транзакции, и не глядя отправил свои средства. И тогда мы ничем не можем помочь, если не работаем в этой сети.
Есть повод немного похвалить себя. Мы в финале 2024-го провели достаточно интересное мероприятие – курс лекций в БГУ о криптограмотности. И планируем продолжать такое взаимодействие с молодежью на постоянной основе.
Второе – хотелось бы большего понимания со стороны финансовых институтов. Сегодня банки достаточно хорошо работают с платежами от криптоплатформ. И только некоторые не хотят проводить платежи по пополнению аккаунтов на платформах либо по выводу денег.
В целом в Беларуси финансовые институты достаточно продвинуты в вопросе сотрудничества с криптобиржами. Хуже ситуация выглядит в России. Там только ограниченный круг совсем небольших банков готов проводить платежи, связанные с криптоактивами. А основная масса – не готова к сотрудничеству. Возможно, это связано с регуляторикой, и пока они до конца не поняли, хотят ли видеть чужих игроков на своем рынке.
За минувший год у нас было много взаимодействий с госорганами в Беларуси, и ни в Минфине, ни в МНС нет отторжения этого вопроса. Но очевидно, что с налоговиками в регионах нам нужно будет прийти к взаимопониманию.
Когда мы говорим о фондах и в целом о криптосфере, надо понимать, что это в первую очередь высокий риск – цена ошибки довольно велика, так как банк с его процессингом не сможет «исправить» операцию, вернуть деньги.
В работе же с криптофондом немножко снижаются риски публичных блокчейнов, потому что есть институт, который с этим работает.
Излишняя зарегулированность плоха там, где сфера совсем новая, и не совсем понятно, как это должно быть, пока не оформился рынок. В регулировании инвестиционных фондов трудно придумать что-то новое. Для криптофондов важно признать, что они работают с другими активами. А правила игры нужны, чтобы все (и пользователи, и регуляторы) говорили «на одном языке», чтобы не было разночтений из-за того, что это фонд другого вида инвестиций.
Поэтому регулирование точно не помешает, когда мы говорим о больших деньгах. Тем более что мы, по сути, берем институт, адаптируем его под актив, учитываем немножко другое преломление технологий.
Мы не видим возможного противоречия в законодательстве, но здесь лучше лишний раз объяснить. Может быть, несколько раз нужно будет обсудить это, чтобы договориться, на каких условиях все заработает. При этом мы исходим из того, что все пользователи разумные, дееспособные, адекватные. И для них правила игры должны быть.
– А сколько времени вообще может занять разработка такого закона?
– Думаю, что этот процесс не потребует многих лет, так как за ним наблюдает такой активный регулятор, как Секретариат наблюдательного совета ПВТ. Он наблюдает, чтобы процесс правильно двигался, с нужной скоростью.
Обычно законы не рождаются быстро, нужно пройти юридическую процедуру. Но есть ощущение, что ПВТ оптимистичен в том, что за 2025 год процесс можно завершить.
Роль в экономике и выход за рубеж
– Какую роль могут играть криптофонды в экономике Беларуси, особенно в условиях санкций и ограниченного доступа к мировым финансовым рынкам?
– Есть одна понятная вещь, которая нас в целом сдерживает: в рамках требований законодательства Беларуси криптовалюта не является средством расчетов. И неважно, кто и что будет продавать за криптовалюту, – это не соответствует требованиям законодательства. То есть это практически невозможно сейчас. Нам очень бы хотелось, чтобы было по-другому, но мы понимаем, что это все имеет достаточно серьезное влияние на денежно-кредитную политику страны. Соответственно, пустить на самотек эти вещи нельзя.
Создание криптофондов – это тоже достаточно серьезное влияние на ДКП. И неспроста сегодня Национальный банк тщательно мониторит и нашу работу, и привлечение других денежных средств, кроме белорусских рублей, в страну. Исполняя законодательство по предотвращению легализации преступных доходов, мы, как и банки, проверяем источники происхождения криптовалюты.
– Как вы думаете, какие аспекты деятельности криптофондов, такие как налогообложение, привлечение инвестиций или защита пользователей, требуют наибольшего внимания со стороны законодателей сейчас?
– Вопрос налогообложения сегодня уже определен, Налоговый кодекс уже принят и решает вопросы. Что касается защиты информации, персональных данных, то в любом случае на такие организации, как фонды, будут распространяться требования профильного законодательства. Привлечение инвестиций, наверное, нужно оформить интересно и доступно для пользователей, которые смогли бы получить достоверную информацию о таких фондах. Это должна быть достаточно корректная информация, чтобы люди понимали, когда вступают в фонды и вносят свои средства, чего ждать, каковы риски.
Вся наша деятельность – это высокий уровень риска. Банки нас оценивают как клиента с высоким уровнем риска. Международные структуры оценивают так же. Ну и, понятно, операции, которые мы совершаем, тоже носят высокий уровень риска. Это значит, что клиент должен хорошо подумать, прежде чем вступить в эти операции. Я бы еще добавила в закон не защиту пользователя, а защиту криптоигрока. Особенность высоковолатильных активов в том, что они могут обесцениться мгновенно по причине каких-то внешних факторов, и мы как криптоигрок на это никак вообще не можем повлиять.
И здесь невозможно предусмотреть какой-то единый орган по компенсации и возмещению вкладов. Потому что это – не ответственность института, который эмитирует ценную бумагу, и не защита от дефолта кого-то конкретно.
Высокий риск и в том, что всегда присутствует потенциальный риск дефолта сети, от которого зависят и держатели криптовалюты. Да, фонды не работают в вакууме, они работают с кем-то, и есть инструменты защиты, но в целом риск потенциального исчезновения сети – ненулевой.
И здесь у меня, как представителя платформы, возникают вопросы: кто мне будет гарантировать наличие защитных инструментов? Очевидный ответ: никто и ничего, потому что самый высокий риск связан с потенциально высоким доходом. Поэтому я – за защиту в том числе и игрока, чтобы его положение тоже было прописано, урегулировано и чтобы к этому не было вопросов у регуляторов.
– Существуют ли международные примеры регулирования криптофондов, которые могли бы быть полезны для нашей страны?
– Думаю, что международные примеры есть. И нам бы хотелось предложить больше возможностей по тому, куда вложить привлеченные средства, как получить более интересный результат. Мы всю свою деятельность ведем в двух параллелях: это финансовая активность и оценка рисков. Позиция оценки рисков и наших, и инвесторов – это важная вещь. Не хотелось бы таких сложностей, о которых мы иногда читаем, например, что в США этот инструмент сначала признан как ценная бумага, а потом, после заседания SEC, – что это все-таки финансовый актив. Чтобы не было такой путаницы, как что учитывать, нам бы и хотелось большей регуляторики и понимания на входе в инструмент: что это будет и как это будет оцениваться – и финансово, и научно.
Правила для криптофондов
– Какие риски в жизни возникают из-за недостаточно проработанного законодательства о криптофондах?
– Мы можем констатировать, что пока еще реально четко выраженного нормативного поля по криптофондам нет. Соответственно, и риски здесь пока велики. Когда инициатива будет урегулирована, эти риски будут минимизированы и все участники будут понимать: что, от кого требуется и что в результате получится.
– Каково ваше мнение о возможных ограничениях или требованиях для запуска и работы криптофондов? Например, надо ли утверждать размер минимального капитала, правила регистрации или вводить лицензирование?
– Я бы, наверное, не вводила лицензирование. Важна регистрация в форме юридического лица и соответствие деловой репутации. Как у тех, кто сформировал этот фонд, так и у тех, кто им управляет. Важно подтвердить профессиональную подготовку, потому что, чтобы распоряжаться средствами на этом рынке, необходим достаточно высокий уровень мастерства. Так, вырисовываются три основных требования: репутация, профподготовка, регистрация. Это необходимо, чтобы войти в рынок без ошибок. На первом этапе, возможно, ввести ограничения по размерам фондов, чтобы, условно говоря, не попасть в такие неприятные моменты.
– Как белорусское законодательство должно учитывать взаимодействие криптофондов с международными криптоплатформами и финансовыми институтами?
– Интерес инвесторов и реальная эффективность их вложений не должны ограничиваться территорией Беларуси. Если развивать фонды, то необходимо предоставить возможность работы инвесторам за пределами страны. Это требует взаимодействия с международными платформами. Пока на этом пути есть определенные ограничения, вызванные санкциями.
В криптовалютной отрасли трудно утверждать, что создаваемые фонды смогут легко развить свою деятельность в некоторых юрисдикциях. Поэтому здесь многое будет зависеть от мастерства, профессионализма управляющих, их владения ситуацией. Выход на международный рынок всегда можно найти, так как не весь мир для нас закрыт: есть направления, по которым можно проводить операции. Вариант «отсидеться» означает ничего не делать. А нужно как раз убеждать контрагентов, что мы работаем прозрачно, честно и чисто. Такой диалог не исключает и возможности обращений к регуляторам других юрисдикций.
Выгоды регулируемого криптофонда
– Какие механизмы, на ваш взгляд, нужно предусмотреть для предотвращения мошенничества и защиты инвесторов в криптофондах?
– Первый и основной шаг – это, конечно, предотвращение мошенничества. Самые неприятные случаи в криптоотрасли – когда к нам попадают средства, похищенные злоумышленниками. Поэтому мы совершенствуем контрольные процедуры, взаимодействуем с органами внутренних дел и контролерами. В итоге рассчитываем, что на уровень криптофондов, сотрудничающих с криптобиржами, перейдет меньше рисков. Ведь сохранится достаточно требовательное отношение к клиентам: нужно будет подтверждать «прозрачность» приобретения средств, проходить идентификацию. Уже сейчас мы верифицируем источники, отслеживаем все, что к нам приходит, на очень серьезной основе.
Вопрос «Как защитить пользователя от мошенничества?» имеет простой ответ: идите на регулируемую криптобиржу, которая исполняет требования регулятора. Например, мы готовим ежемесячные отчеты, квартальные, годовые. Общая рекомендация: чтобы не было проблем с мошенниками – идти к институту. Мы же идем в банк, когда нужно поменять деньги.
Но пока каждый месяц мы слышим об очередном уголовном деле, открытом из-за того, что какой-то мошенник взял на себя роль незаконной криптоплатформы и к нему почему-то ходят.
Станут ли криптофонды драйвером цифровой экономики
– Как вы видите будущее криптофондов в Беларуси? Могут ли они стать драйвером для привлечения инвестиций и развития цифровой экономики?
– Любые действия по привлечению инвестиций, созданию новых инструментов являются драйвером развития, за ними перспектива, учитывая осознанные подходы, которые у нас реализуются в стране и в Парке высоких технологий. Будущее, связанное с работой криптофондов, будет ярким и интересным, так как они расширят историю финансов. Сейчас многие занимаются трейдингом, поддерживая постоянную активность в покупках. А фонд рассчитан больше на пассивных инвесторов, тех, кому «немножко лень думать» и он готов отдать управление средствами в надежные руки и ждать пассивного заработка.
Такой подход расширяет аудиторию криптоотрасли. И хуже точно не будет, наоборот, станет интереснее.
– А чем криптофонды отличаются от обычных инвестиционных фондов? В чем преимущество инвестирования в криптовалютные фонды?
– Речь не о преимуществах, а об использовании более рискованного инструмента вложений с большими возможностями в получении результата. Главное отличие криптофондов в том, что у них другие активы. Поэтому плюсы и минусы другие. Здесь есть элемент «шикарной» волатильности, которая может сыграть в плюс или наоборот. И тут не угадаешь. Обычный инвестиционный фонд более стабильный, потому что работает с понятными, более предикативными инструментами.
– Так пойдет ли в историю создания криптофонда BYNEX?
— По мере готовности законодательства, конечно, мы не должны упустить для развития новую нишу. Оценив все плюсы, минусы, риски, мы полагаем, что будем заинтересованы в работе на этом рынке, в этом сегменте.